Пару лет назад я проходила семинар для переводчиков про допросы. Вели его два полковника из отдела по борьбе с оргпреступностью. Было очень интересно, и я тогда еще больше захотела стать судебным переводчиком, потому что только так я могла бы подобраться к детской мечте стать следователем максимально близко. И вот полтора года назад я стала судебным переводчиком и начала с нетерпением ждать, когда же раздастся заветный звонок и меня вызовут на перевод в полицию.
Ждать пришлось долго, поскольку полиция, как правило, работает с уже проверенными переводчиками, а русский язык не такой редкий, чтобы тебя отхватывали с руками и ногами и рвали на части разные элитные подразделения полиции.
В общем, в пятницу я дождалась. Позвонили из районного отдела (ну, я и не ожидала, что это будет сразу звонок от борцов с оргпреступностью), вызвали на перевод предъявления обвинения за вождение в нетрезвом виде (тоже сойдет для первого раза, надо же на чем-то руку набивать).
И вот сегодня с утра в назначенное время вооруженная необходимой лексикой на тему "Вождение в нетрезвом виде и его последствия согласно УПК Чешской Республики" я явилась по адресу.
А потом все пошло наперекосяк. Потому что оказалось, что пьяный водитель, из-за которого меня вызвали, до понедельника протрезвел и вполне сносно заговорил по-чешски. Зато в здании по соседству неожиданно понадобился переводчик, чтобы присутствовать на опознании родственниками тела.
- Вы как, психически справитесь? - поинтересовалась вызвавшая меня изначально дама-полицейская.
Я пообещала справиться.
К счастью, опознание проходило по фото. Все остальное... было страшно. То есть в момент, когда нужно работать, переводить, задавать вопросы, ты об этом не думаешь, стараешься отключиться от чужих слез, криков, горя.
Шок догоняет потом. Меня скрутило после обеда, когда я приехала переводить в местный ЗАГС заявление об установлении отцовства. На дверях кабинета, куда нам с будущими матерью и отцом предстояло зайти, было написано: "Вопросы смерти. Вопросы установления отцовства". Не знаю, кому пришло в голову объединить эти два вопроса в одном кабинете... Как скрутило, так пока и не отпустило.
Чужое горе как будто дыхнуло, прошло по касательной, а ты все еще ежишься. Мальчик с черными-черными глазами, жизнь которого сегодня навсегда изменилась, но он об этом пока еще не знает, только плачет, глядя на рыдающих маму и бабушку.
Черный пакет, в который полицейский одной кучей сваливает вещи, никому уже по сути ненужные. Штаны, футболка, грязные кроссовки. На кроссовках полицеский на секунду замирает. И я думаю о том же, что и он: они такие грязные, как же их кидать в один пакет с одеждой и другими вещами? Но через секунду он просто кидает их туда, понимая, что ни штаны эти, ни футболка, ни кроссовки хозяину уже не пригодятся, а потому - как разница?
Кабинет, в котором происходит опознание, а потом передача вещей, разделяет два мира: комнату ожидания, откуда доносится непрекращающийся плач, и кабинет, где полицейский составляет протокол, а другие полицейские болтаются вокруг то ли в ожидании вызова, то ли просто не желая работать. У одного из них вид совершенно растерянный. Он все время молчит и такое ощущение, что очень удивляется, как он сюда вообще попал. Второй повеселее, он все время куда-то убегает, что-то приносит и снова убегает. Третий, званием постарше, ходит с умным видом, перекладывает бумажки, смотрит паспорта, дает тому, что за компьютером, ценные указания.
Все это длится нескончаемо долго. Полицейские никуда не торопятся. Те двое - растерянный и бегающий - успевают уехать на вызов и вернуться. Тот, что старше по званию, отвечает на телефонный звонок и обещает разобраться с очередным мошенничеством в интернет-магазине. И такой он при этом деловой и важный, что я еле сдерживаю улыбку, несмотря на то, что мне совсем не до смеха.
В какой-то момент прибегает начальник отделения. В футболке и шортах, как будто он заглянул к нам по дороге в магазин. Недовольно морщится, слыша доносящийся из комнаты ожидания плач.
Я сижу тихонько на стульчике, разглядываю выставленные на шкафу баллоны со спреями от насекомых, думаю о том, что зря, наверное, поставила сумку на пол - если у них тут столько насекомых.
Время от времени мы с полицейским, который составляет протоколы и заполняет бумаги, выходим в соседний кабинет. Он задает вопросы, перечисляет вещи, дает подписать бумаги. Я перевожу. Перевожу и то, что говорят ему, о чем просят, что требуют. Там, за этой трагедией, скрывается еще одна, тут же всплывающая на поверхность, прорывающаяся сквозь крики и слезы.
Полицейскому все равно. Ему все ясно. Дело закрыто. Его это уже не касается, нужно только поскорее заполнить все бумаги и сбросить с себя эту ответственность.
Наконец, они уходят. Я жду, когда мне дадут на подпись бумаги - решение о назначении меня переводчиком, разъяснение мне моих прав и обязанностей. И снова все тянется очень долго. Они не знают, как правильно меня оформить. Потому что изначально меня вызывали на уголовное делопроизводство и там все понятно и отработано, а это не уголовное дело и вообще большой вопрос, заплатят мне за это что-то или нет. Мне в этот момент уже все равно, заплатят мне или нет. Я очень хочу просто оттуда уйти.
Все, кроме полицейского-протоколиста, который за время нашего общения успел пожаловаться мне, как он ненавидит все эти бумаги, но деваться некуда, потому что кроме него никто этого не сделает, удаляются на обед (обед они обсуждают дружно, выбирая из меню, в то время как я жду своих бумаг, но обед, понятное дело, важнее бумаг). Наконец, все бумаги подписаны (я, как потом окажется, взяла себе копию не того, что было нужно, но и черт с ним), мы с полицейским прощаемся, выражая надежду, что если и придется встретиться вновь, то не при таких трагических обстоятельствах.
Я выкатываюсь из участка в серый дождливый день. Бреду к машине, думая о том, что психика у меня довольно крепкая, а просмотр медицинских сериалов и страницы "Полицеский дневник" в фейсбуке, как оказалось, неплохо подготовили меня к фотографиям утопленника. А вот над переводом нужно поработать - учесть, так сказать, нюансы перевода в такой ситуации. Или, может, и вовсе отказаться от устных переводов, благо новый закон это позволяет. Хотя жалко, потому что тогда я не смогу переводить свадьбы. Да и допросы. Не все же переводы в полиции такие, как этот... И вообще, я экзамен по устному переводу сдала лучше, чем по письменному. Нет, отказываться от устного перевода не стоит.
Потом я переключаюсь на совершенно другие мысли и проблемы, успев мимоходом с удивлением подумать о том, когда я успела стать такой черствой.
А потом приезжаю в ЗАГС и вижу эту надпись "Вопросы смерти. Вопросы установления отцовства"...